Эстетика пространства гоголевских помещиков

Автор: Данилова Светлана Геннадьевна

Организация: МАОУ СОШ №21

Населенный пункт: Республика Башкортостан, г. Стерлитамак

В научной литературе, посвященной «Мертвым душам», было предпринято немало усилий для выявления «литературного родства» пяти помещиков гоголевской поэмы, образы которых уже самой своей вызывающей яркостью и невиданностью словно понуждают исследовательское сознание искать в произведениях предшествовавших эпох некую отправную точку, столь необходимую для объяснения их неповторимого своеобразия.

По мнению С.И. Монахова, Гоголь располагал имения, посещенные Чичиковым, с учетом хронологический последовательности смены в русской литературе (считая с начала XIX века) тех «жанрово-стилевых моделей», по законам которых сформированы миры его помещиков: сентиментализм (Манилов) – романтизм (Ноздрев) – натурализм (Плюшкин). Коробочку С.И. Монахов связывает с идиллическим миром, а Собакевича – с народно-эпическими началами, оговариваясь, что здесь нужны дальнейшие исследования, а сам Гоголь в своей поэме стремился к преодолению любой возможной в то время «литературной модели».

Пожалуй, наиболее очевидна эта «литературно-программируемая» модель мироздания в случае с первым по порядку следования имением Манилова, недаром литературоведы неоднократно отмечали сентиментальный колорит в описании самого поместья и характера героя. Действительно, Гоголь не поскупился на придание своему персонажу безошибочно опознаваемых черт героя сентиментальной повести: здесь налицо культ любви, дружбы, вообще ̶ искреннего чувства, не скованного светскими приличиями, наряду с полным практическим неведением жизни, вера во внесословную, так сказать, естественную, природную ценность человеческой личности, забота о красоте и изяществе речи (так, будучи застигнут врасплох просьбой Чичикова продать ему мертвых душ, Манилов находит ей одно-единственное удовлетворительное объяснение, т. е., в соответствии с законами сентиментального дискурса, ищет перифразы там, где Чичиков выражается буквально: «...я не могу постичь (...) не имею высокого искусства выражаться... Может быть, здесь... в этом, вами сейчас выраженном изъяснении... скрыто другое... Может быть, вы изволили выразиться так для красоты слога?» [Гоголь, 1988, с. 47-48].

«Маниловщина» ̶ замечательное художественное открытие Гоголя. Когда Константин Аксаков заметил в своей брошюре о «Мертвых душах», что Манилов вовсе не такое уж страшное зло и что Гоголь отнесся к нему якобы «без всякой досады, без всякого смеха, даже с участием», Белинский сурово возразил критику: «Все эти Маниловы и подобные им забавны только в книге; в действительности же, избави боже с ними встречаться, ̶ а не встречаться с ними нельзя, потому что их-таки довольно в действи-тельности...» [Гоголь, 1940, с. 430]. Мягкость и слащавая любезность Манилова совмещается с откровенной жестокостью к людям. Он ̶ такой же крепостник, как и все другие душевладельцы. «Маниловщина» обозначает не только конкретное явление крепостнической России. Она несет в себе громадное обобщение.

После Манилова Чичиков направился к Собакевичу, но случилось так, что он попал к Коробочке. Этот случай не был безразличным Гоголю. Бездеятельный Манилов и неутомимо хлопотливая Коробочка в некотором роде антиподы. И потому они композиционно поставлены рядом. Один характер делает более резким, рельефным другой. По своему умственному развитию Коробочка кажется ниже всех остальных помещиков. Чичиков недаром называет ее «дубинноголовой» [Гоголь,1988, с. 63]. Коробочка вся погружена в мир мелочных хозяйственных интересов. Манилов «парит» над землей, а она поглощена прозой будничного земного существования. Манилов не

знает хозяйства и совсем не может им заниматься. Коробочка же, напротив, ушла в свое скудоумное и трусливое хозяйствование. Она не отваживается уступить Чичикову свои мертвые души не только потому, что боится прогадать в цене с незнакомым ей товаром, но еще из опасения, а вдруг они «в хозяйстве-то как-нибудь под случай понадобятся» [Гоголь,1982, с. 25].

Такой неожиданный поворот мысли ̶ в сути характера «крепколобой» [Гоголь,1988, с.62] старухи. Она ведет свое хозяйство глупо, жадно. Коробочка озабочена лишь одним - копеечной выгодой. Да и с копейкой-то она не умеет обращаться: деньги лежат мертвым грузом в ее пестрядевых мешочках. Узок и убог мир Коробочки. Но не так далеко от нее ушел Манилов. Хотя и по-своему, но Коробочка совершенно так же, как Манилов, не может взять в толк смысла «негоции» Чичикова. Торгуя живыми душами и хорошо зная цену на них, Коробочка принимает мертвые души за какой-то ей еще неизвестный, но уже ходкий товар. Но она проявляет нерешительность. Коробочка привыкла жить по заведенному испокон веков порядку, и все необычное возбуждает в ней страх и недоверие. Коммерция Чичикова пугает ее, своими сомнениями и опасениями она едва не доводит его до исступления. «Послушайте, матушка... Эх какие вы! что ж они могут стоить! Рассмотрите: ведь это прах. Понимаете ли? это просто прах». Чичиков почти не владеет собой и костит «проклятую старуху» [Гоголь, 1988, с. 63].

Но здесь неожиданно вторгается голос автора: «Впрочем, Чичиков напрасно сердился: иной и почтенный, и государственный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка» [Там же, с. 63]. Вспомним сравнение Манилова с «слишком умным министром». Типологические обобщения Гоголя в «Мертвых душах» всегда очень емки. Они завершают портреты героев и острием своим неизменно устремлены к самой вершине социальной пирамиды помещичье-чиновничьего общества.

Каждый из помещиков, с которыми встречается Чичиков, обладает своей резко обозначенной индивидуальностью. И каждому так или иначе дана типологическая характеристика, вытекающая из его индивидуальности и как бы концентрирующая иронию Гоголя уже в глубоко серьезную, подчас скорбную мысль о целом разряде типичных явлений. Так, типологическая характеристика включается в художественную структуру поэмы, становится ее органичным компонентом.

В Ноздреве Гоголь создал совершенно новый в мировой литературе социально-психологический тип. Ноздрев, как и любой романтический герой, обладает удивительным даром слова ̶ слова, способного прямо на глазах, из воздуха создавать мир «идеально-прекрасный», мир, который для него самого гораздо важнее данного в реальности. Помещик Ноздрев слывет «за хорошего товарища», но готов напакостить приятелю, да и характеристика Ноздрева как «исторического человека» находит свое подтверждение. И пакостит он не со зла, не с корыстью, а так, подчиняясь порывам души. Ноздрев бесшабашный кутила, «разбитной малый», лихач, но в игре ̶ карточной или в шашки — расчетливый плут [Манн, 1988, с. 307]. Ноздрёв, на первый взгляд, человек без этических идеалов. Гоголь, характеризуя Ноздрева, отмечает, что врать он имел обыкновение «без всякой нужды», т. е. не преследуя никаких практических целей, не извлекая для себя никаких выгод. Такому герою важно доказать само свое превосходство, творческую власть над действительным миром, важна возможность пересоздавать этот мир по собственному замыслу ̶ пусть только в речи; поэтому он не врет в точном смысле слова, он скорее придумывает, говорит о том, чего по каким-то причинам в его жизни не произошло или чего в жизни просто не бывает, раз высказанное для него становится не менее реально, чем сама реальность. Еще одна важная особенность характера Ноздрева ̶ его страсть к карточной игре, причем игре не «на счастье», а «наверняка», иными словами, к шулерской игре. В одном из лирических отступлений подчеркивается мысль об удивительном многообразии форм, в которых проявляется ноздревщина. «Ноздрев долго еще не выведется из мира, ̶ предостерегает Гоголь. Он везде между нами и, может быть,

только ходит в другом кафтане; но легкомысленно-непроницательны люди, и человек в другом кафтане кажется им другим человеком» [Гоголь, 1940, с. 72].

Сравнивая характеры помещиков, можно у каждого найти свои «преимущества» перед другими и свои степени пародии на ум, сердечность, хозяйственность и т. д. Но есть один признак, по которому эти образы выстраиваются по нисходящей лестнице: от одного к другому все гуще становится та их античеловеческая сущность, которую сам Гоголь назвал пошлостью холодных, раздробленных характеров. «...Один за другим следуют у меня герои один пошлее другого», - писал Гоголь об этом в 1843 году. «Многосторонность» Ноздрева, кончающаяся «гадью», ничуть ни лучше сладкой безличности Манилова, как ноздревские «юркость и бойкость характера» ничуть не лучше «дубинноголовости» Коробочки.

Давно уже замечена одна характерная особенность гоголевской эстетики: особый интерес писателя к изображению бытового, вещного, предметного окружения его героев.

Художник необычайно наблюдательный, Гоголь умел находить отражение характера человека в окружающих его мелочах быта, это явно прослеживается в знакомстве с Собакевичем.

Главу о Плюшкине Гоголь считал одной из самых трудных. Она тоже несколько раз переделывалась, в нее вводились новые детали, усиливавшие впечатление от внешности Плюшкина, его имения, дома. Писатель стремился к предельной краткости и энергии повествования.

Образ Плюшкина вызывает ассоциации с персонажами произведений Плавта, Шекспира, Мольера, Бальзака, Пушкина. Обличение скупости ̶ одна из самых популярных тем в мировой классической литературе. Но Гоголь дал совершенно оригинальную разработку уже известной темы.

Последовательно, от героя к герою, гений русской литературы Н. В. Гоголь знакомит своих читателей с галереей «мёртвых душ». Ноздрёв, Собакевич, Коробочка, Манилов, Чичиков, ̶ всё это «герои один пошлее другого» - писал сам Н.В. Гоголь. Действительно, образы помещиков, даются автором произведения в логической, деградационной последовательности. Если Манилов просто неспособен поддерживать порядок в своём доме и мечтает о мифических, прожектёрских «мостах», которые, естественно, он никогда не сможет построить в силу своей глубинной абсолютной бездеятельности, то Плюшкин не способен уже ни на одно практическое действие в связи со своей как физической, созданной им самим, так и внутренней, обусловленной его собственной безынициативностью, деградацией. Интерьер же естественным образом характеризует ту душевную ущербность, которая присуща героям поэмы.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Гоголь Н.В. Мертвые души: Поэма / Вступ. ст. и коммент. В.А.Воропаева. – М.: Сов. Россия, 1988. – 432 с.

2. Гольденберг А.Х. «Мертвые души» Н.В. Гоголя в традиции народной культуры: Учебное пособ. по спецкурсу. – Волгоград: ВГПИ, 1991. – 71 с.

3. Гольденберг А.Х. «Тот» и «этот» свет: способы коммуникации в поэтике Н.В. Гоголя // Труды Стерлитамакского филиала Академии наук РБ. Серия «Филологические науки». Отв. ред. И.Е. Карпухин. – Уфа: АН РБ Гилем, 2010. Вып. 4. – С. 102-105.

4. Манн Ю.В. В поисках живой души. – М.: Книга,1984. – 415 с.

5. Манн Ю.В. Гоголь и мировая литература / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1988. – 318 с.

6. Манн Ю.В. Гоголь как явление мировой литературы: По материалам междунар. науч. конф., посвящ. 150-летию со дня смерти Н. В. Гоголя, 31 окт. — 2 нояб. 2002 г. / РАН. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: ИМЛИ РАН, 2003. – 393 с.

7. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. — М.: Худож. лит., 1988. – 410 с.

8. Манн Ю. В. Судьбы книг. В поисках живой души: «Мертвые души»: Писатель — критика — читатель. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Книга, 1987. – 350 с.

9. Манн Ю.В. О гротеске в литературе. – М.: Советский писатель, 1966. – 346 с.

10. Манн Ю.В. Творчество Гоголя: смысл и форма. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. – 744 с.

11. Тюпа В. Место Гоголя в истории русской сатиры // Гоголь как явление мировой литературы. По материалам международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня смерти Н.В. Гоголя. – М.: ИМЛИ РАН, 2003. – С. 77-78.

12. Храпченко М.Б. Николай Гоголь. Литературный путь. Величие писателя. – М.: Современник, 1984. – 711 с.

Опубликовано: 27.10.2015